Сергей Высоцкий - Третий дубль [сборник "Белая дурь"]

Ознакомительная версия.

— А если в вашей монтажной поискать как следует?…

— Дело в том, что искать негде, корзина пуста.

— А я так понял, что в ней должны быть горы обрезков.

— Теоретически. В том случае, когда идет монтаж. В последние дни монтажная пустовала. Сегодня Светлана специально пришла пораньше, отобрала для вас кадры, отнесла в фотолабораторию. Там отпечатали. Когда пленку вернули, кусок с мужиком она бросила в корзину. За ненадобностью.

Разговор с Максимовым оставил у капитана чувство неудовлетворенности. Его насторожила пропажа пленки. Конечно, на такой «фабрике», где снимаются и монтируются десятки фильмов, это могло быть делом обыденным. Смущали обстоятельства пропажи: по словам Льва Андреевича, монтажница бросила кинопленку в пустую корзину — монтажная в последние дни пустовала. Может быть, у них есть любители коллекционировать кадры из будущих фильмов. Какой-нибудь фанат или фанатка Орешникова? Но для того чтобы попасть в монтажную, нужно иметь ключ!

На розыски незнакомца, случайно оказавшегося на Дворцовой площади во время злополучных съемок, Панин, как и собирался, послал Никитина. Начальство на удивление легко согласилось оставить его в распоряжении капитана. Выйдя из кабинета Семеновского, Александр сообразил, что, попроси он себе в помощь кроме Никитина еще пару сотрудников, полковник теперь бы не отказал,— происшествие с Орешниковым взволновало весь город.

Передавая фотографии «мужчины с портфелем» младшему лейтенанту, Панин подумал о том, что хорошо бы отправить на улицу Халтурина кого-нибудь другого. Человек все-таки после ночного дежурства и весь день на ногах. Но Кузнецова в управлении уже не было, а медлить не хотелось. Так вяло начавшийся розыск закрутился в тугую пружину. Теперь уже никому и в голову не приходило отпускать шуточки по поводу сумасбродных выходок и эксцентричности Орешникова.

Уговаривать Никитина не пришлось. Скептически посмотрев на фотографии и спрятав их в карман, младший лейтенант сказал:

— Подбросил бы какой-нибудь добрый человек меня по назначению. Поставлю я там «под ружье» участкового да пару дружинников, и начнем с Богом. Если найдем Леню — он мне должен будет вечную контрамарку выдать на все свои концерты.

Отправив Никитина на оперативной машине, капитан с сожалением подумал, что зря не договорился с ним о контрольном звонке в управление. Если младшему лейтенанту не удастся сегодня напасть на след мужчины с портфелем, он будет звонить Панину домой только в двенадцать. Несколько часов неизвестности! Капитану они казались невыносимыми.

Чем больше Панин думал о пропаже куска пленки в монтажной, тем беспокойнее было у него на душе. «А вдруг те люди, что похитили певца, тоже вспомнили о свидетеле и пропажа пленки совсем не случайна? Фантазия? Да разве вся история с исчезновением певца не выглядит фантастично? Предположим самое плохое — пленку похитили. Не выбросили, не потеряли, не взяли на память, а похитили, чтобы найти случайного свидетеля? Кто?»

Льва Максимова капитан сразу же вынес за черту подозреваемых. Оператора Николая Мартынова — тоже. Монтажница Светлана Яковлевна? Казалось бы, самый очевидный кандидат в похитители. Украсть пленку ей было легче всех. Но если преступники попросили ее раздобыть фотографию мужчины с портфелем, она могла отдать им одну из тех, что напечатали для Панина. И не ставить себя под удар, передавая всю пленку.

Телефон Максимова не отвечал, и волей-неволей выяснение всех вопросов приходилось откладывать на завтра.

Кроме Светланы Яковлевны потенциальным похитителем мог быть любой сотрудник телецентра: уборщица, пожарник, имеющий ключи от всех комнат на студии, работники охраны… Но всеми этими людьми можно было заняться только завтра. Завтра. А сегодня преступники, возможно, уже ходят по тем же адресам, что и Никитин, выспрашивают людей, показывая такую же фотографию. Вопрос только в том, кто идет впереди? Если преступники — все может закончиться трагедией.

«Поеду-ка я тоже на улицу Халтурина!» — решил Панин и, приняв такое решение, сразу успокоился.

Несмотря на позднее время, на набережной Невы и на улицах было много гуляющих, но бывшая Миллионная словно вымерла. Один-два редких прохожих встретились капитану, когда он, поставив машину на замощенной брусчаткой набережной Зимней канавки, отправился на поиски Никитина. Да еще столкнулся он с неожиданно вывернувшей из переулка странной процессией: девять мужчин под развернутым черным флагом молча шагали в сторону Марсова поля. Одеты они были не слишком опрятно, половина — с бородами. У идущего впереди здоровенного парня Панин заметил в руках ржавую цепь. Ни лозунгов, ни эмблем — одно черное знамя. Куда они двигались так целеустремленно, какие взгляды исповедовали? В другое время капитан попробовал бы удовлетворить свое любопытство, но сейчас ему было не до молчаливых демонстрантов.

…Младшего лейтенанта Панин встретил выходящим из мрачноватого здания гостиницы Академии наук. Вид у Евгения был не самый свежий: небритый, под глазами обозначились синеватые круги.

— Что-нибудь новенькое? — спросил он с надеждой.

— Пирожков тебе принес,— Панин похлопал по кейсу.

— Да я только что перекусил. В гостинице так кофе пахло, что не утерпел; набрел по запаху на буфет. Прекрасный кофе, а пирожок завалящий. Как камень. Даже не понял с чем.

— А у меня с мясом. Горячие были.— Покупал их Панин и вправду горячими, но с тех пор прошло уже часов пять.

— Спасибо. Не хочу. У вас на Литейном все так заботятся о молодых кадрах?

— Через одного,— усмехнулся Панин.— А где участковый?

— В отпуске. Опорный пункт на замке. Все в лучших традициях перестройки.

— Вот я и приехал тебе в помощь. Пару часиков походим? Ноги еще держат?

— Ноги держат, но кто нас ночью в квартиры пустит?

— Ночи ведь белые,— пошутил Панин. Он совсем выпустил из виду, что ночи хоть и белые, но все-таки ночи. А люди ночью, как правило, спят.

— Давай несколько домов обойдем, а завтра тебе в помощь попросим ребят из райотдела.— Уходить не солоно хлебавши ему не хотелось.

Они остановились у подъезда старого особняка, выкрашенного в густой вишневый цвет. В одной из квартир первого этажа горела люстра и был виден редкой красоты деревянный резной потолок.

— Вот повезло людям,— с завистью сказал младший лейтенант.— В такой квартире живут! — И, словно отсекая все постороннее, без перехода спросил Панина: — Ты мне так и не сказал, чего приехал? Не пирожками же меня кормить? Решил проконтролировать?

— У меня только и забот тебя контролировать! Торопиться нам надо, вот и приехал. Давай ты в этот дом двигай. Потолки получше разглядишь. А я загляну в следующий.

Следующий особняк был такой же красивый. В подъезде стоял едва уловимый запах хороших сигарет. Панин подумал, что неплохо было бы во всех этих штучных особняках устроить маленькие уютные гостиницы с крошечными ресторанами. И чтобы в ресторанах этих никогда не стояли очереди и кормили в них недорого и вкусно. Тогда не надо было бы носить в кейсе пирожки, которые и есть-то можно только тогда, когда они очень горячие.

Он начал с первого этажа. Собственно, это был бельэтаж. В цокольном этаже располагалась какая-то мастерская, сейчас закрытая на большой амбарный замок. Панин взял себе на заметку, что надо выяснить, когда эта мастерская открывается.

В первой квартире на звонок никто не откликнулся. Капитан позвонил в следующую. В это время послышались быстрые, энергичные шаги: по лестнице спускался крупный молодой человек в модной куртке нараспашку и майке с американским гербом. Отвислые светлые усы и изрядное брюшко придавали парню какой-то домашний, «уютный» вид. Панин подумал о том, что надо бы расспросить усатого, и сказал:

— Молодой человек, вы живете в этом доме?

Но в это время из-за дверей квартиры, в которую он позвонил, раздался сердитый женский голос:

— Кого надо?

— Марию Васильевну,— на всякий случай назвал капитан первое пришедшее на ум имя. «Поговорю с парнем, потом все объясню тетке»,— решил он и, увидев, что усатый никак не среагировал на его вопрос, крикнул: — Молодой человек, подождите секунду!

Но парень проявил вдруг необыкновенную прыть и, перепрыгивая через ступеньки, стремительно исчез за дверью парадной.

Когда Панин выскочил на улицу, от дома напротив с оглушительным треском сорвался мощный мотоцикл. Черная «Ява» последнего выпуска. Пока капитан бежал к своим «Жигулям» и открывал дверцу, мотоциклист уже скрылся из виду, свернув в переулок, ведущий в сторону Конюшенной площади. А там сразу несколько дорог в разные стороны: на Невский, на Мойку, на канал Грибоедова…

— Подонок! — выругался капитан и с силой захлопнул дверцу.

Ознакомительная версия.